Городок кишел почти исключительно самыми слабыми "странными". Некоторые из них бродили, едва ноги передвигая, другие выказывали приличную резвость. На самые открытые места эти откровенно тупые создания выходили, не выказывая признаков страха, а вот Трэш продолжал укрываться всеми возможными способами и начал понимать, что, по мере потери человеческого облика, каннибалы тоже начинают вести себя осторожнее. Такие, как Чавк, за нечастыми исключениями, не бегают посреди дороги и не стоят по центру площади.

Пробираясь дальше по центральной улице, наткнулись на картину, которая заставила удвоить осторожность. Несколько медлительных "странных" пытались грызть тушу урода, в сравнении с которым новый знакомый смотрелся писаным красавцем. Ноги выглядели кошмарно, плоть на ступнях раздулась и в нескольких местах ее проткнули костяные выступы. Видимо, именно из-за них эти существа при ходьбе производят столь специфический шум.

Причину смерти определить не получилось. Несмотря на слабые зубы и отсутствие когтей, людоеды непостижимым образом успели здорово поработать над защищенным ороговевшей кожей и костяными наростами телом. Одно понятно - они здесь не при чем, это всего лишь стервятники, заявившиеся на все готовенькое.

А вот кто обеспечил их готовым - тот еще вопрос.

Больше супермаркеты не встречались, зато чуть ли не на каждом шагу располагались вывески куда более скромных торговых точек. В основном, откровенно бесперспективные, да и с остальными не все так просто. Забравшись в магазинчик, торговавший курятиной и полуфабрикатами из мяса птицы, Трэш выскочил оттуда, как ошпаренный: мясо пришло в негодность, внутри царила атмосфера невыносимого зловония.

Надо сказать, что тухлятиной и дерьмом провонял весь городок. Неудивительно, ведь повсюду валялись человеческие останки, а по улицам сотнями бродили "странные" в обгаженной одежде. В месте, ставшим первым убежищем Трэша, обстановка была куда чище.

Чавк произнес неожиданное:

- Поздно пришли. Надо было приходить раньше. Хорошей еды не осталось.

- Ты магазины знаешь, где консервы можно взять? - спросил Трэш. - Тушенку видел?

- Второй голоден. Первый, когда мы будем есть плохую еду? Можно я сам ее себе возьму?

- Нельзя. Ты будешь жрать тогда, когда я говорю, и то, что я разрешаю. Запомни - людей ты жрать не будешь.

- А что мне тогда есть? Дай мне другую еду.

- Ну а я что делаю? Ищу ее.

- А ты долго будешь ее искать?

- Вот ведь привязался, жрун обнаглевший... Толку от тебя... Ты же когда-то был здесь, вот как мог не запомнить, где тут магазины? Эй, ты чего? Куда вылупился?

Чавк, застыв, чуть повернулся в пояснице и неотрывно уставился на ничем не примечательный пятиэтажный дом, возвышавшийся на другой стороне улицы. Вид у него при этом стал отрешенным, он будто в себя погрузился, в какие-то одному ему понятные сокровенные мысли.

Что? Да какие у этого тупоголового создания могут быть мысли, тем более - сокровенные. Он ведь ни о чем кроме еды никогда не думает.

- Чавк? Что это с тобой? Чавк? Второй? Очнись, что ты там увидел? Это всего лишь дом.

- Второй там был.

- О чем это ты вообще?

- Второй был в доме. Он в нем жил, когда был другим.

- Другим? Как это - другим?

- Второй был другим. Он был... он... он был...

Выражение глаз у Чавка стало совсем уж странным, потерянным, расслабившаяся челюсть отвисла, рот приоткрылся, демонстрируя два полных ряда зубов и два неполных, пытавшихся располагаться в шахматном порядке. Трэш даже перестал сыпать вопросами, не представляя, что тут еще можно добавить. А спутник, будто завороженный, потянулся к обычному на вид дому, уже почти сделал шаг в его сторону и вдруг дернулся, потрусил головой, отвернулся, и необычно-заторможенным голосом произнес:

- Второй голоден. Первый, когда мы будем есть? Очень хочется что-нибудь съесть.

- Что ты говорил про этот дом? Как понимать, что ты там жил, когда был другим? Что это значит?

- Второй голоден.

- Не зли меня, отвечай, не то самого на еду пущу.

- Не надо есть Второго. Второй - плохая еда. Здесь много плохой еды, она лучше Второго. Она мягче и не такая вонючая, как Второй. Первый, можно мне взять плохую еду?

- Нельзя. Пошли на другую сторону, там магазин интересный. Может хоть немного тушенки найдем, я и сам голодный.

- Первый голоден, Второй голоден, много плохой еды, но мы не едим ее. Это неправильно. Надо кого-то съесть. Срочно.

- Попробуешь тушенку, поймешь, что значит - хорошая еда, - заявил Трэш, сильно сомневаясь, что примитивный каннибал оценит столь изысканную пищу.

Улица на этом участке оказалась очень широкой, но Трэш рискнул перебраться через нее именно здесь. Да, место, конечно, открытое, но тут образовалось что-то вроде коридора между десятком замысловато столкнувшихся машин. Это, конечно, не густые заросли, и не хитросплетение промышленных сооружений, но получше перехода в обозримых окрестностях не видно.

Магазин разочаровал, в нем вообще не оказалось консервов. Хлеб разной степени черствости и сухости, крупы и прочая непривлекательная еда. Трэш не настолько оголодал, чтобы такое грызть, прошли те времена, когда молодые кукурузные початки лопал и радовался.

Разбив витрину, вытащил копченую рыбину, забросил в пасть, констатировал, что есть такое можно, но вот много умять не получится - слишком соленая.

Чавк резко оживился:

- Замечено, что Первый что-то ест. Дай Второму попробовать.

- Да жри, кто тебе не дает.

- Второму можно брать еду?

- Бери-бери, я сегодня, как никогда, добрый.

- Первый хороший, Первый не забыл про Второго. Хрум-хрум. Первый! Это плохая еда! Это очень плохая еда!

- Раз не выплюнул, значит, не так уж все и плохо. Вот и жуй.

- Хочется пить.

- Дружище, я тебя прекрасно понимаю.

- Сюда идут.

Трэш, насторожившись, вслушался, и расслабился:

- Это не люди, это такие же странные любители пожрать, как и ты.

- Это другой Первый и другой Второй. Надо их убить или прогнать, станем Первыми и Вторыми. Будет много еды, будет хорошо.

- Я не понял? Это что за карьеру ты мне предлагаешь?

С улицы громко, с угрозой, заурчали в несколько глоток. Трэш захрустев второй рыбиной, приблизился к окну и оценил обстановку. Так и есть, перед магазином собралось почти полтора десятка "странных", причем, как поведением, так и вешним обликом, они в разной степени отличались от всех своих собратьев, встреченных ранее в городке.

Первое, что бросалось в глаза - среди них совсем не встречалось почти чистых, отличимых от обычных людей лишь специфическими движениями и застывшими масками почти лишенных мимики лиц. Все до единого или в запачканной одежде, или вообще без нее. Тела в разной степени деформированы, местами несимметричны, кожа сморщена и приобрела нездоровый желтовато-серый оттенок. У некоторых изменения дошли до увеличения размеров тела, включая рост; непомерного раздува черепов из-за новых челюстей; у таких, как правило, почти не осталось волос, лишь свалявшиеся клочья местами сохранились.